В начало  Пекинес - частная жизнь

Пекинес - частная жизнь

ДЖЕССИКА - МОЙ ПЕРВЫЙ ПЕКИНЕС

Однажды мне захотелось собаку. Как спутника жизни. Обычно в поисках спутника взор останавливается на представителях противоположного пола. Останавливался неоднократно. Опыт подсказывал, что в мире должно быть что-то ещё, более… Совсем уже твоё. И при этом восхищающее взор круче прежнего. И эмоционально вовлекающее исключительно на позитив. И с мгновенным и бесконечным откликом на каждое проявление твоего внимания. Интуиция, а главное сотрудники на работе, которые каждый рабочий день начинали с веселых рассказов о своих домашних питомцах – собаках пород самых различных и без всяких намеков на породу, но равно заслуживающих восторженного отчета о событиях накануне, подсказали  - это необходимо сделать в самый кратчайший срок, а то как-то неуютно  жить, не испытывая схожих эмоций. Одна из них принесла мне самый полный на то время каталог всех пород (из Чехословакии, которая славилась среди соцстран своими собаками), и я с ходу на всю жизнь влюбилась в пекинеса.

   Да что говорить! Те, кто знает эту породу, понимают, что конкуренции глубокому бархатному ласковому  взгляду на лице, подобному лицу грудного улыбчивого ребенка, нет ни в одной из существующих пород. А размеры, умиляющие своей компактностью и приспособленностью под ношение, хоть на руках, хоть под мышкой, хоть в рукавах пышного кимоно. Вас умиляет грудной ребенок на руках, болтающий ножками-ручками, гукающий и сопящий от избытка чувств?! Уже захотелось взять на руки? Можно пекинеса. А его богатый имидж, когда он дополняет Ваш?! Вы любите красиво одеться? А он всегда так одет, от природы, от породы. А когда Вы  неторопливой походкой проносите себя среди всех и у Вашего маленького, но такого энергичного и горделивого спутника развевается длинная шерсть переливающихся оттенков?! Вы чувствуете себя успешным? Жизнь удалась? На этот момент – да!

   Итак, выбор сделан. И, как оказалось вот уже 25 лет, очень правильный выбор. А что же у нас было в то время с возможностью его реализации, в том далеком теперь 1985 году?

   МГОЛС (Московское городское общество любителей собаководства) имела монопольное право на разведение собак всех пород для любых целей, исключая цели ДОСААФ (Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту), где собаки несли охранные и сыскные службы, и к нам, любителям, не имеющие никакого отношения. На пекинесов в 85-м году там была очередь. Я сделала заявку в августе, а получила возможность выбрать щенка в ноябре. Ожидание, нетерпение… Побывала, конечно, на Птичьем рынке, убедилась, что если в клубе не получится (ну мало ли что, социализм – плановая система, а вдруг и тут облом), на рынке, конечно, можно купить, но потом будешь сожалеть об упущенной возможности. Ждать!

   И вот, наконец, позвонив однажды в клуб, я получила предложение от председателя секции пекинесов проехать в подмосковный поселок и выбрать одну из двух девочек, только что сактированного помета из 5 щенков.

   Какая это была девочка! Маленькая, миленькая, беззащитная, доверчивая, несмысленыш. Мне именно её порекомендовала председатель и именно её я бы и выбрала без рекомендации. Её мать – рыжая  Майя – носилась по участку, грозным лаем предупреждая каждое мое движение. Дети её жили в крытом неотапливаемом крыльце перед входом в простой сельский дом, в деревянной собачьей конуре с соломой в качестве подстилки. Щенки дрожали и жались друг к другу (было 10 ноября), а мать их Майка сильно охраняла территорию, предоставив детей в наше полное распоряжение. “Майка – здоровая сука! Она же у них на морозе живет!” – доверительно понизив голос сказала мне на следующей неделе председательница секции в клубе, рассказав нам, нескольким счастливым обладателем очередной партии щенков, как выращивать и как в дальнейшем участвовать в выставках.

   Кто же из новоявленных обладателей долгожданного щенка, и особенно первенца, увозя сокровище из родного дома, не испытывает чувство уверенности за судьбу своего приёмыша в собственных, уж конечно, более надежных, чем в родительском-то доме, руках?! А впрочем, те, которые боятся не справиться, и не берут.  А мы, надежные и ответственные, прижав к себе сокровище, торопимся поместить его в наши условия для лучшей жизни. 

   Ой, сколькому же мне пришлось учиться! Убрать за сокровищем, обиходить его и приготовить еду – этот минимум, необходимый для жизнеобеспечения, не всегда можно пройти без проблем. И к месту приучить не удается, и есть отказывается то, что приготовлено (специализированных кормов в 85-м не было, равно как и разовых пеленок). И даже вместо того, чтобы набрать вес за неделю, она его слегка потеряла. Вот тогда понимаешь: не лучше ей со мной, чем с родной мамкой. И тут я начала внимательнее к ней приглядываться как бы с вопросом: ну подскажи, что тебе нужно.  И попеременно предлагать с рук то то, то сё. И баловать, баловать, и “сажать себе на голову”. А мой первенец, ровно в 1,5 мес. оторванный от материнского молока, еще не могла плавно перейти к обычной еде, особенно если она к ней не привыкла в родительском доме. Они только к 2 мес. научаются прилично есть из тарелки, хотя мои теперишные в 2 мес. все еще одновременно подсасывают свою мать. Я вообще для себя определила, что раньше 2-х мес. и сделанной прививки щенков не отдаю. Но это уже когда я оформила питомник и всерьез занялась разведением. А в те годы из прививок, предлагаемых ветклиниками, знали лишь от бешенства и чумы. Причем сначала, в 3 мес., следовало привить бешенство и уже только после перенесенного карантина можно привить чуму.  Отечественные прививки в те годы… А тем более бешенство щенку в 3 мес… Спасибо тому врачу, который сделал это самое бешенство ей в шерсть. Я сразу не поняла, но опытные люди мне объяснили, почему щенок не вскрикнул и не пошевелился. Потом чуму привили реально. Но кто знает породу, назовет ли мне 2 случая  (1 случай не в счет – скидка на ошибку) чумы у пекинеса? А вот энтерит – сколько угодно. Через 4 года только появились прививки от энтерита и мы сначала “подпольно” прививались, а уже потом, где-то в 90-е годы, стало возможно покупать комплексные вакцины в ветаптеках.

   А что же моя девочка? Да уже ездит со мной на работу каждый день в своей плетеной корзинке, помещенной в аэрофлотную сумку для стюардесс “Люфтганзы”. И так почти до 8 мес. На какой это работе возможно? Во ВНИИНефтегеофизики, который, помимо главного особняка архитектора Казакова на Покровке, располагал множеством помещений из-под расселенных коммуналок в соседнем Подсосенском переулке, где отделы жили с комфортом полусемейных отношений. Наш зав.отделом, умный спокойный ученый, с докторской, был удивлен таким поворотом событий, но легко смирился (ну не на глазах же у начальства!) с появлением сокровища моего, а через несколько лет и не моего тоже. 

   Мы немного отгородили подход к двери, потому что посетителей было всегда много, и по работе, и исключительно к ней. А она – я назвала её Джессикой (Джеся в обиходе) – мгновенно пробуждалась всякий раз ото сна и бежала приветствовать. Ну до чего же была открыта к общению! Никем не пренебрегала, но со временем начала различать тех, кто не войдет с ней в контакт. Да и не извольте беспокоиться!

   Джеся росла очень самостоятельной. Ну я же с самого начала, чувствуя свою педагогическую несостоятельность, предоставила ей свободу. И еще она становилась очень наблюдательной и сообразительной собакой. Зная это, я не всегда предотвращала от опасности, на которую мне временами указывали: “Шпана, безотцовщина!” – деланно беспомощно пожимала я плечами. За все время она ни разу не ввязалась ни в одну драку, но и с поджатым хвостом я ее не видела.

   Мы с ней очень много проходили каждый день по нашей Тропаревской роще. А там в ту пору собак было… Тьма! И самых разных. Тогда разведением занимались почти все породы. На прогулках обычно группировались по соседству, либо по схожести характеров питомцев. Так, мы гуляли с фокстерьером до тех пор, пока в вырытую ею ямку не вздумала заглянуть Джеся. Фурия мгновенно вцепилась ей в холку, а я так же мгновенно, схватив ее за задние ноги, подняла вверх и передала опешевшему от моей реакции хозяину. Он нас в дальнейшем обходил неназойливо, мы тоже кланялись издалека. Нужна нам такая подружка! Но были и любимые друзья. Доброй памяти овчарка колли красавец Олимп, грациозно ухаживающий, явно льстил ее самолюбию, и уж она перед ним демонстрировала все па своего кокетства.

   Некоторое отступление в пользу описания поведения пекинесьей стаи. Когда, много позже, я выходила с большим количеством собак, отпуская их в роще, я оставляла тянущиеся за ними поводки, чтобы быстро всех собрать. Быстрота особенно нужна была при появлении собаки, которую я, будучи более высокого роста, видела первой. Собрав, отходила в сторону, пропуская. Что же они в это время демонстрировали? Острое желание “порвать в клочья”, просто рвались с поводков. Пропустив собаку, основная группа уже не интересовалась, но наш главный кобель, бросался в сторону ушедшей собаки, а догнав ее, никогда не устраивал драки. Посмотрит, развернется и убежит догонять нас. Но боялись нас почти все. - Стая. Стороной, едва завидев, далеко обходили белоснежные красавцы русские борзые, обученные к охоте, на счету у которых были потрепанные мелкие собачки, возможно, напоминавшие им зайцев. Легко отделался доберман, которого мои окружили и постепенно сжимали кольцо. Он стройный, длинноногий. Выпрыгнул через них и помчался. А вот ротвейлера я защищала своей спиной, наступая на них и требуя, как обычно в таких случаях: разошлись! Ох и страху же я натерпелась, стоя к нему спиной! Сама виновата – не увидела вовремя.

   Возвращаясь к нашей героине, с уважением к породе, хочу отметить: требование стандарта, впервые составленного императрицей Тсу-Хи, жить в мире и дружбе со всеми обитателями Дворца – генетически присуще пекинесу и поныне. Как и все мои последующие, Джеся никогда не брала зубами ничто живое. Хотя в игрушки крепко вонзала зубки и трясла из стороны в сторону, имитируя действие сотрясения мозга, что лишает зверя ориентации в пространстве, а матери дает возможность принести этот предмет обучения своим дитёнышам. Помню, как я со страхом замерла на месте, когда она потянулась к вороненку-слётку, а мать ворона грозным тревожным криком предупреждала, перелетая с ветки на ветку в жутко опасной близости к ним. Надо было поверить Джеське, ее дружелюбию и материнскому чутью вороны-матери. И я не пошевелилась. Ситуация не переросла границ разумного взаимодействия всего живого на земле! Джеся удовлетворила любопытство, ворона удержала себя от излишней агрессивности.

   Они умные, эти вороны. Мы однажды гуляли в компании другой собаки, нашей знакомой, и кошки из этой же семьи. Над нами закружила стая ворон с угрожающими криками. “Это они на кошку?” – поинтересовалась я у хозяйки. “На собаку. Она загрызла одну из них. Они помнят” – ответила она довольно спокойно. А мне стало не по себе. Не из-за ворон. Мы от них зла не видели. Возможно, у нас даже одно время была подружка среди них, но как их, ворон, различить. Однако же повадилась какая-то ворона ковылять за Джесей, держа в клюве ее поводок! Я оглянулась и пожалела, что нет фотика со мной. Идут, как родные, вроде как на дело вместе пошли. И в другой раз оглянешься – опять идут. Потом куда-то подевалась та ворона, но вот Вам память о ней.

   Продолжение истории жизни Джессики участвовало в конкурсе на форуме "Любителей собак Поволжья" в виде трех рассказов: "Переполох в курятнике", "Дрейф на льдине" и "Страшнее кошки зверя мы не знали".  Победил "Дрейф на льдине", он напечатан в 3-м номере ж.Лучшие собаки Поволжья, 2-е место разделил с другой публикацией рассказ "Страшнее кошки зверя мы не знали".   Вы можете ознакомиться с окончанием истории о Джессике - первом пекинесе, родоначальнице нынешнего питомника САН-РЕЙ .

Переполох в курятнике

   Когда вы заводите собаку, будьте готовы изменить некоторым своим привычкам. Или переживать разлуку. Очень скоро после приобретения маленькой рыженькой девочки пекинеса Джессики я “завязала” с турпоездками, равно как и с поездкой в отпуск без нее. Душевный дискомфорт. Все мысли: скорее домой. Поэтому в очередной отпуск мы с Джесси присоединились к моей маме. Она из года в год снимала дачу в окресностях Звенигорода, практически на территории санатория Министерства Обороны. Джесси степенно разгуливала по многовековым аллеям знаменитого парка на равных правах с генералитетом. По вечерам мы посещали открытую танцверанду и производили впечатление, когда, приподнимаясь на задние лапки и виляя хвостиком, она пританцовывала со мной. Но был момент её личного торжества, который я, в силу понятных причин, не в полной мере могла разделить с ней.

   Гуляя как-то в окресностях, мы неожиданно вышли на чей-то участок за старым заборчиком. Незаметно для нас, Джесси оказалась внутри частных владений, и судя по суматошному кудахтанью кур, в самом заветном месте – курятнике. Что она там делала мне трудно представить – никогда после я не смогла это увидеть воочию. Но по отчаянному кудахтанью можно было представить разгон кур в масштабах крупной боевой операции. Я металась за оградой, почти как куры, и была близка к отчаянью. Кто знает, как дерутся петухи?! Клюют в голову противника. Кто видел хоть раз убранство захудалых курятников?! Легко представить, что, имея очень плоскую мордочку, пекинес на большой скорости наткнется глазами на незаметные в темноте предметы. И в довершение всего, на вопли кур о помощи, выскочила пожилая грозного вида хозяйка. Я, как могла, уговаривала ее не беспокоиться, потому что у меня очень маленькая и безобидная собачка, она никого не трогает, она никогда никого не кусала, тем более не загрызла, самое большее – она их погоняет. Видя мое раскаяние и попытки вызвать собаку назад, пожилая дама заворчала, что “погонять” ей тоже не нужно. Да и мне тоже! – с отчаяньем в голосе заверила я, продолжая звать: Джесси!… Джесси!… Ко мне! 

   Она появилась под несколько измененную интонацию кур. Это было уже больше похоже на роптание по поводу сложившихся обстоятельств. Они еще переживали, но как-то все обустроились. Стало ясно, что как-никак, куда-никуда, но они взлетели! Все до единой! Гонять уже некого. Достать невозможно. Остается насладиться прекрасным результатом и разделить успех боевой операции со зрителями. Она вышла по внешней стороне забора. Я облегченно перевела дух. Жива-здорова. Вдобавок,  нет видимого нарушения private-прав. Пожилая дама, не проронив ни слова, рассматривала ее с удивлением. Похоже было, что она соображает, как такое милое, малое, приветливое с виду существо, устроило такой переполох. Но это все второстепенные детали. Налицо был победитель! Все мышцы еще в тонусе! Лапы переступают торжественно, по несколько более высокой амплитуде! Хвост – само-собой! В глазах еще упоение от схватки с достойным противником (интересно, что петухи потом приводили в свое оправдание?!). Но уже заметно ложное смирение: да так, погулять сходила. Так выходят на арену на комплимент силачи:  мы это сделали, легко!  Что ж зрители? Ну не в полной мере оценили. Но она знала – не это главное. Страсть, азарт! Все через край! И как у нас, у людей: я это сделала!

 

 

 

Дрейф на льдине

   Нам было очень хорошо вместе. Нам – это мне и моему первому пекинесу Джессике, родоначальнице нынешнего  питомника пекинесов. Рядом с нашим домом - большой Тропаревский лесопарк, через дорогу – забетонированный пруд, вокруг которого гуляют с детьми, собаками, парочки, временами даже рыбу пытаются ловить. И практически всегда там плавают утки. Вот в них-то все дело. По весне, когда началось таяние льда на этом пруду, лед у берегов держался непрочно, так и норовя отчалить к середине. А прудик не мелкий, бетонированные берега покатые, на них удержаться трудно, глубина может оказаться сразу у берега. Утки разгуливают по льду в непосредственной близости от края, заманчиво дразня собак кажущейся доступностью. Но в тот памятный день никто, кроме Джесси, не поддался на их провокацию. Сбежать к воде ей было не вновь, но в воду она никогда не заходила. Одно дело в жаркий день полежать в неглубокой луже, охолонуться. Другое дело – барахтать лапами в воде. Увольте, не для пекинеса. А тут подвели зачатки охотничьего инстинкта и хрупкость мартовского льда у берегов. На лед она соскочила, а он под действием толчка небольшим фрагментом оторвался от берега и поплыл. Правда, не быстро, но расстояние от берега увеличивалось. Она растерялась, неуверенно переступая на льдине, которая покачивалась. Утки уже не казались такими желанными. А я уже не могла дотянуться до ее поводка. Можно было попытаться его чем-нибудь захватить и подтянуть на себя. Но вокруг ничего подобного не было. Надо было бы бежать  вверх, к месту, где росли деревья. А время идет и льдина плывет. Возможно, я бы зашла в холодную мартовскую воду, но я смертельно боюсь заходить в воду выше пояса, а что в том месте – неизвестно. Плавать не умею. Будет ли кто меня вытаскивать, учитывая что плавательный сезон еще не начался? Страх и растерянность меня сковали на какое-то время.

   Спасение пришло в виде молодой девушки, выгуливающей боксера. Вернее даже не пришло, а прибежало. Издали оценив наше бедственное положение, она, как на алых парусах, подлетела ко мне и протянула руку. Ухватив ее одной рукой, я другой, сильно наклонившись над водой (она крепко держала, выбрав правильное положение и наклон туловища), зацепила поводок и потянула на себя. Льдина медленно, вместе с Джессей, тронулась в обратный путь! Медленно и плавно доплыла до берега! И за поводок мы вытащили мою собаку вверх! Испытав одновременно восторг и благодарность, я не успела в полной мере высказать ей мое восхищение. Она весело окликнула свою собаку и, счастливые просто оттого, что они вместе, побежали в привычном темпе, так что нам бы не догнать.

   Как часто мне приходилось сталкиваться с таким братством владельцев собак! Когда необходимо, происходит быстрое сплочение вокруг общих интересов, объединяющих нас, – наших питомцев. Как часто, встретив человека в непривычных условиях, пытаешься понять, почему воспринимаешь его со знаком плюс. Ах да, встречались на прогулке с собаками. Все, относящееся к собакам, большей частью – позитив!

 

 

Страшнее кошки зверя мы не знали

  Когда у меня только появилась Джессика – полуторомесячный пекинесик, маленький, миленький, с доверчивыми глазами пушистый комочек – мне все время хотелось показать ее всем. Уже через несколько дней мы поехали в гости к лучшей подруге. А у нее кошка. И приветливая мама. Поначалу я с опаской следила за движениями кошки на любимом серванте. Но видя ее равнодушие, успокоилась и предалась переживаниям восторгов, щедро сыпавшихся с двух сторон. Самые приятные впечатления остались от поездки.

   И была следующая поездка через полгода. Джессика уже шла со мной на поводке. Войдя в ту же квартиру с составом тех же обитателей, мы горделиво-торжественно под восторженные восклицания прошествовали по коридору, зашли в комнату, где на любимом серванте сидела все та же кошка… и тут дефиле враз оборвалось. Приподнявшись в полный рост и разглядев пришельцев, кошка стремительно спрыгнула на стол посреди комнаты и…   Тут я с резкой поспешностью дернула Джесси за поводок себе за спину и загородила ногами в брюках. Кошка метнулась сбоку слева – я загородила  доступ левой ногой, она перепрыгнула на другую сторону – я загородила правой ногой, она попыталась пробить оборону, заходя дальше за спину – я поворачивалась в сторону ее нападения, потому что она из всех передвижений обязательно наносила удары по выставленным ногам. Но ее целью были не мои белые выходные брюки, а предмет недостойного, просто предательского, восхищения в виде уже подросшей собаки.  

  Это был соперник! Претендент на ее место на любимом серванте! На любовь и заботу! На кусочек рыбки! Да мало ли на что еще! Можно было с ума сойти, представляя, как кто-то другой совьется клубочком на коленях, где прежде поглаживали ее спинку! А ей что, теперь до конца жизни сидеть в стенном шкафу, куда ее засовывали по ночам, когда она уж очень расходилась от любовных томлений?! Бороться! Идти напролом! До конца, неважно, какого! И осознав, что надо разрушить главное препятствие на пути, она прыгнула на меня.

Она так основательно вонзилась когтями мне в руку, что маме подруги (наконец-то!) удалось ее схватить. Надо отдать должное их совместным усилиям, они очень поспешно ловили воздух на том месте, где только что видели свое чадо. Ну исход для кошки на тот день был предсказуем: стенной шкафчик до конца нашего визита.

Джессины потери – оторванный ноготь на лапе от моего резкого рывка. Она даже не испытывала неприязни к кошкам по жизни в дальнейшем. Мои потери – испуг и следы от когтей, на которые я сейчас смотрю с ностальгией о том, что было время, когда все еще были живы…

   Вот мы с подругой вдвоем вспоминаем этот день. Больше уже некому. 

 

Продолжение рассказа в разделе  "Джессика. Продолжение".